“Í grænni lautu Þar geymi ég hringinn, Sem mér var gefinn Og hvar er hann nú?”.
«В зеленой лощине зарыл я колечко, что дадено было, ой, где же оно?»
Песенку поют, когда играют в «найди колечко». Дети становятся в круг, в средине круга «копатель». Ему надо – как завершится куплет – с трех раз угадать, кто из детей прячет в протянутых руках колечко.
Ужасная игра: увлекает ребенка из волшебного мира смартфона в реальность, где надо наблюдать за людьми, даже смотреть им в глаза. И сразу Толкин вспоминается – Джон Рональд Руэл.. Дж. Р. Р. Он же Профессор. А также “Моя прелесть”… “My precious”… из «Властелина колец». Случайно?
1929 год. В Эдинбург на пассажирском пароходе из Рейкьявика прибыла двадцатилетняя Арндис Торбйарнардоуттир (Arndís Þorbjarnardóttir). Ее взяли на ответственный пост няни в семейство Толкинов. Из Шотландии до Оксфорда, где проживали последние, Арндис добиралась поездом. Вероятно, не без внутреннего напряжения: за границей раньше не бывала, а шотландский английский даже в эдинбургском варианте звучит чуднó.
В Оксфорде на станции ее встретил сам Дж. Р. Р.. Он поприветствовал Арндис на ее родном исландском: «Góðan daginn!». Исландский язык Профессора грешил старомодностью, что в целом логично: он учил язык по текстам 800-летней древности. Летом 1930 года Толкины приобрели особняк с шестью спальнями, в котором было достаточно места и для исландской au pair.
Помимо филологии Профессор любил вышитые жилетки (любовь к которым передал хоббитам), природу, простую еду, немеханизированные фермы. Даже теннисный корт во дворе домика по адресу #20 Northmoor Road сломал, дабы разбить газон. Сломал, чтобы разбить?
Не любил бойлеров и всяких технологий. Оно и понятно: чего я только не снимал в Лондоне (вскладчину), но в душ все равно ходил с пассатижами. Трудно любить газовые колонки! Слава богу, что в Исландии центральное и зачастую геотермальное отопление.
Арндис – сестра бабушки по материнской линии сегодняшнего мэтра исландской литературы Андри Снайра Магнасона (Andri Snær Magnason).
«Я мало времени провел с Арндис, но где-то на рубеже тысячелетий я посетил ее в Грюнде – доме престарелых в Рейкьявике, когда дедушка Бйорн [живший и практиковавший медицину в Нью-Йорке – к слову, оперировал Оппенгеймера и Энди Уорхола] приезжал в Исландию. Она рассказывала, что семейная жизнь Толкиных была скучноватой. Мать семейства чувствовала себя не в свое тарелке в Оксфорде, испытывая некую неловкость в таком высоколобом обществе. У нее было множество платьев, которые она не носила, и пианино, на котором она не играла. Ее раздражало, что в ее доме живет молодая женщина, которая разговаривает с ее мужем на “эльфийском” языке: тот хотел научиться говорить по-исландски, и это ее тоже не радовало. Перед сном Арндис рассказывала мальчишкам об исландских традициях, монстрах и троллях, эльфах и «скрытых существах», вулканах и жизни в домиках из дерна. Арндис говорила, что Толкин просил не закрывать дверь в спальню, чтобы он мог слушать эти рассказы в коридоре, что не вызывало восторга у хозяйки дома. Арндис приглядывала за Кристофером, который был довольно энергичным ребенком, и учила его исландским играм и стишкам; она рассказывала, что, прочитав «Хоббита», поняла, что большая часть этой истории ей уже известна».
Это из книги Андри Снайра «Um tímann og vatnið» (О времени и воде). У меня на столе целая стопка книг жанра «Как Исландия изменила мир?». Это поджанр нарратива «Почему скандинавские и северные страны лучшие в мире?».
Едва приехав в Исландию, Вы узнаете, что здесь заседал самый древний в Европе парламент, что Снорри Стурлусон (Snorri Sturluson) в частности и Исландия в целом сохранили для мира скандинавские мифы и историю, что песня «Immigrant Song» Цепелинов родилась именно на острове, что без Исландии не было бы у нас ни Вагнера с Нибелунгами, ни Толкина с хоббитами.
С одной стороны, с этим трудно спорить. К слову, Снорри впитывал скандинавскую мифологию с молоком или уж не знаю чем – скиром – от норвежской няни-принцессы, что стопроцентно типологически параллелит историю Арндис и Толкина. С другой, если у вас нет ни малейшего интереса к истории культуры и Вы видите Исландию как уникальное явление природы или творение бога вне культурного контекста, то Вам этот дискурс ничего не говорит. Толкин, Цепелины какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и выложить в соцсети…
Арндис покинула Оксфорд, когда начала думать по-английски. Похоже, ей было просто скучно. Все приключения Профессора совершались главным образом за печатной машинкой, а семейство в целом не умело весело проводить время. Наверное, даже играть в колечко – сколько ни старалась исландская Мэри Поппинс.
«Исландия как бы вставала в полный рост: волны оптимизма и прогресса захлестывали остров, несмотря на Великую Депрессию. В летнее солнцестояние 1930 года на полях Тингветлира собирались праздновать тысячелетие исландского парламента; подготовка к празднованию длилась уже пять лет! Король Дании Кристиан X (дедушка сегодняшней королевы) собирался открыть церемонию, а военно-морской флот с наследниками шведской и норвежской королевских семейств обещали прибыть в Исландию.
Арндис жила в доме, в котором создавалась одна из величайших мифологий ХХ века, но торопилась вернуться в Исландию, потому что чувствовала, что пропускает нечто очень интересное. Оставаться в Оксфорде было как жить в норе Хоббита, если сравнивать с событием такого масштаба, как торжества в Тингветлире – сцене из «Властелина колец». Эльфийская дева устремилась домой, когда наследники королевских домов стекались в самое священное место на вулканическом острове, дабы вознести хвалу тысячелетнему парламенту».
Снова из книги Андри Снайра. Когда Арндис вернулась в Исландию, Рейкьявик вырос до размеров Оксфорда. Ей пришлось переехать в Сельфосс, где, к слову, сегодня похоронен Бобби Фишер. Там – вдали от рейкьявикской суеты – она и жила, не рассказывая о своем английском опыте, пока в 1998 году сосед-журналист не разнюхал, что Арндис знакома с одной из легенд ХХ века. Арндис дожила до 94 лет.
