Мне было 13, когда мой дядя подарил мне книгу с незнакомой мне оранжево-черной лентой на обложке. Книга называлась грозно и непонятно — «Книга будущих командиров». И через 15 лет я помню чувства, вызванные прочтением той грозной, уже не вполне детской книги — хотя она, конечно, написана для вчерашних мальчишек. Я читал, как храбро погибли 300 спартанцев, как бесславно умер царь-завоеватель Пирр, получив горшком в голову от матери убитого им воина, как орда татар-крымчаков разилась о стены русского гуляй-города при Молодях…
Все эти зарисовки и рассказы — о бездымном порохе и первых танках, о стратегемах и восстаниях — подводили меня к одной-единственной войне, подобно тому, как сперва мы учим слова, буквы, потом постигаем грамматику и наконец, овладеваем языком. «Мы мчались, желая познать поскорей грамматику боя, язык батарей…»
Когда ты, наконец, подходишь к части, посвященной Великой Отечественной войне, ты ощущаешь весь масштаб, всю сложность той войны, как в неё были вовлечены все — от красноармейца в окопе и рабочего на заводе до Верховного Главнокомандующего и командующих армиями и фронтами.
Непонятная книга обьясняла, что если человека, например, фамилия Крестьянкин, то это не значит, что его предки менее славны, чем у Воинова или Солдатова. Потому что мирные люди — учителя, слесари, трактористы и дирижеры — так же шли на фронт, и так же выполняли свой долг перед Родиной. Потому что «времена не выбирают — в них живут и умирают». И наши предки, оказавшиеся под градом пуль, под бомбежками, в эвакуации, блокаде и вражеских концлагерях находили силы «пожелать и посметь». Люди, считавшие себя малодушные и трусливыми, совсем не героями, однажды возвращались на свою родную улицу в звании Героя Советского Союза или кавалера Ордена Славы. А в честь других, не вернувшихся, называли улицы, школы, заводы и села. Не все были удостоены орденов и наград, не все попали на фронт по здоровью или возрасту, но в условиях тотальной войны врагу вредил любой человек, отказавшийся «непротивиться злу насилием» и честно исполнявший порученную ему задачу на своем месте. Нигде и никак было не отсидеться, ни спрятаться. Да, были и те, кто умело приспособился и прикинулся ветошью. Такие люди шли в информаторы, полицаи, становились прислужниками врага, выбрав свою шкуру наивысшей ценностью. Но на общем фоне их было немного, и «их последователям — неудачный успех».
Обидно, что сейчас это приходиться повторять, и тщательно разжевывать, опровергать один черный миф за другим, обьяснять понятия, еще 30 лет назад бывшими для любого человека аксиомой. Не осенняя распутица и не зимние морозы убивали врагов — их убивали неуловимые конники генерала Доватора, бесстрашные партизаны Сабурова и Ковпака, их подрывали гранатами, кололи штыком и побеждали в рукопашной, гнали семь верст вчерашние студенты, врачи, агрономы и колхозники. Надо отдать нацистам должное — враг сделал все, чтобы на территории бышего Союза не осталось ни одного русского, украинца, белоруса и еврея, не занятого в обслуге у самопровозглашенной «расы господ». Мы не завалили врагов трупами — мы их, сволочей, пережили. Не было никакой «победы вопреки», книга эта даже не рассматривала такую абсурдную возможность. Победили всем миром, единым, скоординированным, титаническим сверхусилием.
Даже когда мы будем сажать картошку на Марсе и укрывать куполами города на Венере, мы должны помнить и чтить жертву, которую принес советский солдат. Наши предки, на чьи плечи выпала самая тяжелая и лихая доля, просят от нас лишь одного — нашей памяти. Мы должны передавать историю войны из поколения в поколение — но не как легенду, или заученный урок, а как пример сверхмужества и силы духа, гражданского и человеческого подвига на все времена. И как урок о том, что трудности вернее всего преодолеваются совместными усилиями, вместе.
