Пожилая русская пара, перенесшая корона-вирус, поделилась историей своей болезни и лечения в Исландии
Моим собеседникам хорошо за 80, и мне было немного неловко беспокоить их своими расспросами сразу после перенесенной ими болезни. Однако они сами захотели рассказать читателям Rus.is о том, как переболели коронавирусом, и как исландские врачи поставили их на ноги, в буквальном смысле слова. После этой истории наша редакция поверила: случись что – в Исландии нас спасут, вне зависимости от нашего возраста и национального происхождения.
Из уважения и во избежание чрезмерного внимания к нашим героям мы публикуем это интервью без указания имен.
— Расскажите, с чего все началось?
— Первого марта мы полетели в Америку к нашему сыну. Он нас встретил в аэропорту, а на следующий день почувствовал себя нехорошо, не пошел на работу, и еще неделю сидел дома. Он ждал жену, которая поехала в другой штат к внукам. Приехав, она проработала день-два и тоже заболела. Она тоже сидела дома неделю и все время кашляла. В общем, были признаки этого заболевания, но мы как-то не придали этому особого значения, подумав, что она, наверное, простудилась в дороге. А потом через какое-то время и мне стало нехорошо. Я раз потеряла сознание, второй… И мне сын говорит: давайте мы вам возьмем билеты, и вы поедете домой. Неизвестно, чем это и когда кончится.
— Вы тогда подумали о том, что это может быть коронавирус?
— Я по началу думала, что, может, мне так плохо от усталости. Но после второго обморока сын купил нам билеты. Хорошо, не на тот же день, потому что я не могла ни вещи собирать, ни элементарно встать с дивана – такая слабость была! Сын собрал за нас чемоданы.
— И вы полетели домой, в Исландию, в этом немощном состоянии… Как прошел перелет?
— Да, он нам купил билеты через Бостон. До Бостона мы добирались очень тяжело. Там большой терминал, нас с мужем везли обоих на инвалидных колясках минут 45, а то и час по ощущениям, и потом мы еще долго ждали самолета до Рейкьявика. В самолете мы себя очень странно чувствовали, не могли ничего есть.
— То есть ваш супруг на тот момент тоже уже был болен?
— Да, он был очень слаб, даже ходить не мог, что на него не похоже. И вот мы прилетели в Рейкьявик, а здесь в аэропорту – ни души, а на багажной ленте только два наших чемодана.
— Это какое число было?
— Двадцать пятое марта. И вот я посадила мужа еле-еле на коляску, стала его везти, а он мне говорит: «Что ты там еле-еле идешь, виляешь?» Он чувствовал, что мне тяжело, встал и пошел сам. А у меня же еще такая маленькая тележка была с чемоданами. В общем, еле-еле мы сколько-то прошли, и он сказал, что больше идти не может. Остановился, а я пошла в направлении выхода. Встретила там несколько дежурных, больше никого во всем аэропорту не было. Попросила их о помощи. И вот они взяли наши чемоданы, посадили его на коляску, и мы кое-как добрались до выхода, где нас встретил внук. Просто не представляю, как мы проделали этот недлинный путь тогда – как будто нас вывели ангелы, потому что сил не было никаких, и я ощущала себя где-то… в небытие.
— Вы сразу из аэропорта поехали в больницу?
— Нет, внук нас привез домой, повозился с нами, но мне было очень плохо, я опять потеряла сознание, уже на следующий день, и он вызвал «скорую». Когда они приехали и увидели мое состояние, сразу сказали, что меня надо везти в госпиталь. И меня отвезли, а муж остался дома. Но ему тоже был нужен уход и забота, и на следующий день его тоже привезли, поскольку он тоже был очень слаб. У него еще и с сахаром проблемы.
— Его с вами вместе положили в одну палату?
— Да, слава богу! Потому что я очень переживала, что муж не будет вовремя свои таблетки принимать. Но нам сказали ни о чем не волноваться, и положили вместе. Обслуживание там было великолепное! Дай бог здоровья всем врачам и медсестрам, они от нас практически не отходили! Мне было так плохо, что они мне без конца надевали кислородную маску, капельницы ставили. В общем, крутились, пока я шевельнуться не могла. Меня даже в туалет возили на тележке вместе с этим кислородным баллоном. Это было наказание, конечно! Но персонал за нами следил непрестанно две недели: кровь, давление, пульс, сахар – все проверяли по несколько раз в день. В палате была вся аппаратура, и медсестры контролировали показатели.
— Вы все это время находились в реанимации?
— Не знаю, как это отделение здесь называется. Мы там провели дней десять, прежде чем нам сказали, что мы уже не тяжело больные, а выздоравливающие. Тогда нас перевели вниз, в другую палату. Там тоже было очень хорошее обслуживание, нам даже нашли русскоговорящего врача. Он без конца к нам приходил, спрашивал, что нам нужно. Даже медсестры через компьютер перевели вопросы на русский язык: как вы себя чувствуете? Нужно ли вам что-нибудь? Не голодны ли вы? Что у вас болит?
Кормили тоже прекрасно, 3-4 раза в день, на ночь фрукты приносили. Потом, когда мы пробыли там больше двух недель, нам сказали, что пора выписываться. А я говорю, что у меня сил нет. Как мы будем себя обслуживать, когда я даже ходить не могу? Они говорят: «Вы не волнуйтесь». И продержали нас еще день-два, чтобы мы самостоятельно по палате ходили, настраивали, чтобы мы двигались. А когда выписывали нас, то привезли на «скорой» домой. У меня даже не было ни тапочек, ни куртки с собой, но мне дали и обувь, и носки, и три пакета продуктов в придачу. Сказали, что понимают, что нам будет не до магазинов, и это нам на первое время. И еще пообещали привозить ежедневно горячую еду раз в день. И до сих пор, спустя девять дней, возят. Мы до конца поняли, что каждый человек здесь – это достояние страны. Всегда думала, что это голословная фраза, но опыт показал, что так оно и есть. И все эти дни, что мы дома, нам звонит то этот русскоговорящий врач, спрашивает, как мы себя чувствуем, и подсказывает, что делать, то медсестры, которые тоже нас помнят. В общем, обслуживание было очень хорошим, мы не чувствовали никакую брошенность, или недоверие. К нам очень хорошо относились, и я очень благодарна всему медперсоналу!
— Очень радостно слышать, что вы вернулись в Рейкьявик, и все так хорошо закончилось, ведь неизвестно, как бы все обернулось, если бы вы остались в Америке.
— Наверное, бог нас отвел. Ведь пожилые люди тяжелее это переносят. И я очень рада, что сын нас отправил домой, и мы добрались. Но как мы добирались – это одному богу известно. Ангелы на крыльях нас довезли! Сейчас нам с каждым днем лучше и лучше. Выходим гулять на балкон. Доктор нам позволил выходить на улицу, но предупредил, что мы не можем общаться с людьми. Это все понятно, и мы стараемся все рекомендации врачей выполнять.
— А давали ли вам какие-то лекарства в госпитале?
— Нет, но мне десять дней ставили капельницы для восстановления, а у мужа контролировали сахар, все необходимые ему лекарства, которые он принимает обычно, предоставили.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее про симптомы, которые вас беспокоили. Вы сказали про общую слабость, вплоть до потери сознания. Но сопровождалось ли это состояние жаром, кашлем? Говорят, у некоторых болезнь начинается с потери обоняния. Не было ли чего-то подобного с вами?
— Температуры у нас не было, только однажды у меня она поднялась до 37.6, не больше. Кашель у меня был, а у мужа не было. Доктор сказал, что после того, как закончится кашель, нужно пробыть еще неделю на карантине. Сегодня второй день, как я не кашляю. У мужа обоняние действительно пропадало, и вот сегодня же он сказал, что снова чувствует запахи.
— Значит, вы оба уверенно идете на поправку!
— Да, все слава Богу! Все, слава Богу, позади!
